На юг!
Столица Судана - Хартум - являет собой центр жизни африканской страны лишь с примесью европеизации в виде банков, общеобразовательных учреждений, активной торговли и одной из немногих во всей стране точек интернетизации. Европейцы, в том числе русские - летчики и посольщики - считают Хартум единственным местом, возможным для проживания белого человека. Посольщик Андрей, к которому мы зашли в гости, очень удивился тем, что два парня и девушка пересекли пустыню от Вади Хальфы до Хартума автостопом на грузовиках с грузами, останавливаясь у гостеприимных жителей редких деревень, протянувшихся вдоль Нила, некоторые из которых никогда не видели белых людей, за отсутствием электричества и, соответственно, телевизора и самих белых людей.
- Что же вы там пили? - недоумевает Андрей.
- Что и местные. Нил - единственный источник жизненной влаги.
"Сумасшедшие...", - подумал Андрей, но в силу дипломатических качеств не озвучил мысль, легко читаемую по выражению лица. Непривычный к местной воде организм легко подвержен атаке многочисленных микроорганизмов, несущих холеру, дифтерию и бог еще знает что. Заразиться мы не боялись, но усердно клали по порции хлора в каждую набранную канистру воды.
Когда я сказала о своем желании посетить Южный Судан - территорию, где вот уже 30 лет идет война за независимость в виде активных боевых действий или повстанческой войны, посол окончательно утвердился в своей мысли и пожелал нам всем удачи.
В Хартуме же я отделилась от своих напарников, чей путь лежал на восток, в Эфиопию. Я направлялась на юг, в портовой город с многообещающим названием Кости, откуда я теоретически могла уплыть по Нилу вниз, из пустыни - во влажные тропики, где, по обещаниям местных жителей мне должны были отрезать голову повстанцы, ждущие под каждым баобабом.
При движении на юг показалась первая скудная растительность, и мои голодные до зелени глаза всю дорогу не отрывались от плантаций сахарного тростника.
Город Кости оказался обычным непримечательным портовым городом. Встретил он меня бьющим в нос запахом рыбы - видимо, где-то неподалеку был рынок. Отличался город наличием церкви, первой встретившейся мне церкви начинающихся южных территорий в мусульманской стране. Но заночевать я решила по привычке в мечети. За несколько месяцев путешествия по арабским странам стала чувствовать себя (и выглядеть) как настоящая мусульманка и на вопрос служителя мечети: "Ина муслим?" отвечаю: "Муслим", чем вызываю всеобщий восторг - мусульмане, в отличие от христиан, всегда искренне радуются единоверцам. Напрягал только утренний намаз, который надо свершать в 4.45 еще, когда все небо еще в звездах. Мусульманин ты, или христианин, зычное "Аллааааааах аааакбар!" разбудит по любому.
Дочери служителя завершили мой африканский имидж, заплетя миллион тонких косичек (очень практичная прическа в путешествии) и выкрасив ногти хной. Отметив, что подобный мейк-ап с платьем (точь в точь наша ночная рубашка) и платком находит даже некую гармонию с 80-литровым рюкзаком, отправляюсь в порт пытать счастья. Дело в том, что морской путь попадания - единственно возможный - дорога, итак непроходимая в сезон дождей, в сухой период заминирована. Естественно, что непассажирский порт оказывается закрыт для входа, но в силу символического забора без колючей проволки это оказывается не проблема.
Появление белого человека женского пола с рюкзаком вызывает удивление, но я рассчитываю на свойственный всем африканский пофигизм и всеобщую расслабленность. Расчет оказывается верен и мне со своим скромным запасом арабского удается найти корабль, идущий в южный город Малякаль. Корабль, конечно, это громко сказано - разваливающаяся посудина с одной каютой на 4 человека и капитанской рубкой, заполненная тюками с грузами настолько, что удивительно, как корабль не пошел ко дну еще в порту.
Мне повезло и на корабле кроме двух моряков были капитан корабля и владелец судна, последний к тому же оказался англоговорящим. Как можно более естественно объясняю, чего же я хочу - как будто речь идет не о военной территории, куда нужно специальное разрешение, а о соседней деревне. Улыбка в ответ - и я понимаю, что они согласны. После рассказа о проделанном до города Кости маршруте, владелец судна интересуется...а где же мои родители? "Дома, в России". "Нехорошо...Малякаль - опасно...на - позвони" - и протягивает мне свой сотовый. Денег на телефоне хватило, чтобы сказать "мамуль, это я, по мобиле, поэтому быстро: еду в места, где связи не будет, так что если несколько недель не будет вестей, все хор..."
Оба оказались христианами, так что пришлось выслушать длинную проповедь и получить лишний вес к своему рюкзаку в виде библии на английском, которая мне в этом приключении очень пригодилась. А так нетерпится перейти к делу! "Когда же мы выезжаем?" В ответ слышу до боли знакомуют фразу, которая выражает всю суть этих людей: "Букра, иншалла!" (араб. - Завтра, если Бог даст). И я уже знаю, что букра вполне вероятно окажется бадибукра (послезавтра), бадибукра - бадибадибукра...и так пока Аллах не смилостивится. Течение по ходу, доведенное до крайности. Африканец будет терпеть все что угодно, но никогда не начнет напрягаться. Да и зачем напрягаться? Солнце и кокосовая пальма есть всегда, а остальное - если Бог даст. Я готова ждать. В Судане я научилась ждать, ожидая попутный транспорт, часами вглядываясь в разветвляющиеся колеи в бескрайнем песке (мы назвали этот африканский тип дорог - стополосный автгбан), и ни дай бог отвлечься от созерцания хоть на минуту - грузовик может появиться на дальней колее, и если не успеешь добежать, то придется предаваться созерцательной практике еще сутки.
Так и случилось - двое суток я гуляла по порту, разглядывая корабли, хвосты ныряющих при моем приближении крокодилов, общалась с моряками и охраной порта. Общение с первыми было приятнее, чем с последними. Охрана порта, после неудачной попытки просто выдворить меня с охраняемой территории, узнав, куда я напрявляюсь, стала требовать пермит. Двое дней длилось наше противостояние (вернее, оно только начиналось).
- Permit!
- Yes!
- Where?
- I have!
- Where?!
- Here!
-Show me!!
(показываю визу в паспорте)
- It is viza!
- No, it is permit!
-Where?
-To Sudan!
-??
Мозги, непривыкшие напрягаться, начинает клинить.
(разворачиваю карту)
-Wadi Halfa - Sudan?
-Sudan...?
-Khartum - Sudan?
-O, Khartum - Sudan!
-Malakal - Sudan?
-Sudan...
-Permit yes?
-Permit yes...What? No! Permit no!
-Why? Yes permit!
(снова разворачивается карта)
И так далее до бесконечности. Потом в ход пошли поиемы из серии показать язык, примерить шляпу охраны, встать и уйти...Поняв, что добиться от меня чего-то бесполезно, охрана просто курировала меня все время и следила, чтобы я не фотографировала.
Вместе со мной отплытия нашей посудины ждали еще несколько человек: женщины, мужчины, дети, и все тоже с огромными баулами. Их постоянно прибывало и в конце набралось столько, что я недоумевала, как все эти люди поместятся в эту посудину, и главное куда? А ждали мы все оказывается с Нила погоды: если на севере Судана появление облачка на небе приравнивалось к стихийному бедствию вроде цунами и люди начинали беспокоиться за свои дома, построенные из той же земли, по которой они ходили, естественно, необожженной, то на юге погода могла ставить препятствия для отплытия ветхого к тому же суденышка.
Отчаливание началось незаметно и без всякого предупреждения, так что если бы ни женская суета с детьми и тюками, я могла бы его и пропустить. Неожиданно быстро все пассажиры (а их набралось человек 30) водрузились в грузовой открытый отсек прямо поверх грузов, после чего корабль стал еще больше напоминать плавучее корыто, из которого высится пирамида из людей и мешков. Я присоединилась к ним.
Ура! Мы отчаливаем! Нас ждет Южный Судан! - ликовала я в душе. Провожала нас толпа народа, с охраной в том числе. Охранник порта помахал мне на прощание шляпой, а я на прощание сфотографировала-таки его.