На пути к цели

Мой новый временный дом едет шустрее предыдущего. По конструкции он немного просторнее и отличается тем, что над единственной каютой построен второй этаж - еще одна каюта, в которую мы и поднимаемся. Это каюта капитана, владельца, механика и еще одного человека, оказавшегося торговцем. Покрыта каюта сетчатым защитным материалом, вроде того, который используется у нас при строительстве, отчего каюта хорошо продувается, но оказывается недоступной для москитов.

Чтобы использовать ресурсы корабля по максимуму, туда корабль везет товары, которые продаются в основном в городе Малякаль, затем едет рыбачить в Конгор. Несмотря на полное незнание английского, до глубокой ночи я расказывала о проделанном маршруте, не умолчав на этот раз о взаимодействии с местными властями, поясняя рассказ ярким жестикулированием и актерской игрой, отчего происходящее напомнило мне игру в "крокодила", когда ведущий должен жестами показать загаданное слово. Все присутствующие, включая меня, остались довольны "игрой".

Вообще, как я убедилась на следующий день, мне показалось поразительно легко найти взаимопонимание с этой командой, особенно с владельцем (его звали Арчи). Весь следующий день мы болтали с Арчи "за жизнь", найдя много общего в нашем мышлении и мировоззрении, несмотря на различия в образе жизни, возрасте и расовые различия. Один его взгляд говорил мне больше, чем некоторые соотечественники за многоминутный монолог.

В нижней каюте ехали трое очаровательных девушек, одну из которых я назвала про себя Суданской Мадонной: красивой формы череп, который украшали миллион косичек, высокие скулы, большие глаза, широкая в меру улыбка, стройное, но не худощавое за счет мускулистости тело, длинные ноги, заставляли меня откровенно любоваться ею, получая эстетическое наслаждение. Впрочем, девушка была не против, широко улыбаясь каждый раз, когда ловила на себе мой взгляд. Кроме всего прочего в каюте постоянно играла беззаботная африканская музыка, с треском и шипением идаваемая допотопным магнитофоном. Девушки занимались тем, чем занимаются большинство африканских женщин - плели друг другу косички, разукрашивали ногти, руки и ноги хной, пели и танцевали. Долгое пребывание в их компании было невозможным по причине того, что периодически в каюту залетали жирные мухи це-це и со знанием дела выбирали самые нежные места на теле, впивались обычно в шею, руки или лодыжки. Укус мухи це-це, в оличае от москитов, не несет неприятных последствий, но болезнен настолько, что заставляет громко вскрикнуть.

Устав от укусов, я пошла в капитанскую рубку - попросить порулить кораблем.
-Ок, сейчас я тебе покажу, как это делается, - улыбается молодой капитан.
- Да я умею... - отвечею, получив в ответ уважительный взгляд.
Чему еще мне предстоит здесь научиться?

По дороге из капитанской рубки я сталкиваюсь с нашим техником и получаю приглашение в технический отсек корабля. А лбу у капитана сеть ровных горизонтальных шрамов. "Религиозные метки после какого-нибудь обряда или просто украшение?" - гадаю я, но спросить пока не решаюсь. В грузовом отсеке провожу достаточно времени, так как люблю разнообразные механизмы. Технику приятно такое внимание, и мы разговорились. Спрашиваю его относительно отметин на лбу. Он объясняет, что различной формы шрамы на лбу - разнообразные точки и полосы - это знак принадлежности человека к одному из южных племен, коих здесь множество. Каждое племя имеет свой язык, свою историю и традиции. Сам он принадлежит к племени ДЕнька.

Вот так весело и незаметно пролетает день.

С наступлением темноты первая атака москитов как по команде загоняет нас в верхнюю каюту. Из недр своей койки Арчи достает полулитровую баклажку из-под кока-колы. По игривому выражению его глаз я догадываюсь, что это что-то покрепче воды, и мой нос подтверждает догадку: это местная брага не меньше 40 оборотов. Обычно в поездке я отказываюсь от подобных предложений, но здесь мы быстро сообразили баклажку на пятерых, отчего наше взаимопонимание на порядок повысилось.

Начинаю понимать, что никакая это не шутка. Еще африканского мужа мне не хватало! Хорошо, что супружеские обязанности вступали в силу только после постройки дома. Да и выпитая бражка быстро свалила всех по койкам.

На следующее утро меня ждала неприятная новость: первая остановка будет в деревне, где закончился мой сухопутный путь и где я выступала как учительница в местной школе. Деревня, как я узнала, носила благозвучное для русского уха название КакА. "Наверняка уже по всему нильскому побережью ищут сбежавшую "шпионку", - размышляла я. "Все будет Ок. Сиди в каюте и не высовывайся", - были слова Арчи ответом на мои мысли.

Команда сошла на берег. Прошло 10 минут, 15, 20...Но остановка была недолгой, и через полчаса они возвратились в сопровождении какого-то человека. Удивительно, но меня не высадили, зато приставили одного человека присматривать за мной. Выражение лиц команды и многозначительный взгляд Арчи подтвердили первое впечатление от этого человека: ему нельзя доверять и следует опасаться.
- Бэд, - ротягивает он мне руку и улыбается широкой белозубой улыбкой. Узкие глаза и широкие выдающиеся скулы придают ему что-то хищническое. Интересно, соответствует ли имя его сущности? (англ. "bad" - плохо, плохой).
- Нотка, - улыбаюсь так же широко в ответ.
Документы, однако, Бэд не проверил. Отныне он следовал за мной всюду, куда бы я ни пошла. Сопровождал он меня и на женские посиделки в нижнюю каюту. Я подкалывала его, уж не желает ли он, чтобы ему заплели косички? Шутка вызвала взрыв звонкого девичьего смеха.

Бэд непрерывно задавал мне массу вопросов, по существу и не по существу.
- Сколько тебе лет?
- Сколько дашь, столько и будет.
- Кто ты по вероисповеданию?
- Нет Бога, кроме Аллаха.
- Чем ты занимаешься?
- Отвечаю на твои вопросы.
- Я имею в виду профессию.
- Путешествую, книги пишу. Может и о тебе напишу.
- Ты журналист?
- Я - путешественник.
- Ты не боишься, что можешь здесь бесследно пропасть?
- На все воля Аллаха.
- Ты приняла мусульманство на родине?
- Я не принимала мусульманства.
- Тогда почему ты говоришь "Аллах"?
- Аллах един, как его ты не назови.

Фраза "пропасть бесследно" мне не понравилась, и я перешла в словесное наступление. У Бэда было одно полезное качество - он превосходно говорил по-английски, и от него я надеялась узнать подробности моего положения. Он оказался более словоохотливым, чем я.
- Бэд, из каких ты служб?
- (на несколько секунд задумывается) Вроде вашего КГБ.
- А те, кто задержал меня в Ренк?
- Военная милиция. Они же будут заниматься тобой в Малякаль (ухмыляется). Есть еще обычная милиция. Но у нас больше всего власти. Я могу сделать с тобой все, что угодно.
- Почему тебя приставили ко мне?
- У меня приказ сопровождать тебя. Так решил босс.
- Все решает босс?
- Да. Но всегда найдется босс, который главнее.
- Я хочу поговорить с твоим боссом.
- Это невозможно (смеется).
- А допрашивать меня тоже босс приказал?
- Это моя работа.
- Сколько ты за нее получаешь? - даже не надеюсь, что ответит.
- (некоторое время думает) 100$....и разные доходы со стороны (подмигивает).
- У нас это называется "левый" заработок.
- (смеется) Да, левый. Это очень много. Я могу себе позволить жить в хорошем доме, иметь несколько жен и содержать дайвинг-центр.
- Почему меня не высадили в Кака?
- Ты белая. И ты женщина. Но для меня нет разницы. Единственная женщина, которую я уважаю, это моя жена. С остальными я могу делать все, что захочу.

После этих слов он схватил мою руку и сильно сжал. Стараюсь смотреть на него спокойно, с выражением лица "ну и что?", не показывая, что мне больно. Через несколько секунд отпускает мою руку со смехом. "А ты сильная". "Ага" - киваю я и пытаюсь повторить его маневр. От падения в воду меня спас лежащий рядом мешок с маисом, за который я успела ухватиться.

Была у Бэда и еще одна положительная черта - он долго спал. Я вставала с рассветом и наслажлалась несколькими часами пребывания без моего надсмотрщика. Восход над Нилом поистине прекрасен. Огромный жаркий диск солнца встает за считанные минуты и превносит метаморфозы в окружаюшую действительность. Все вокруг становится сначала желто-серым, розовым, затем алым, и потом все вокруг с покорностью принимает слепящий солнечный зной. На "розовой" стадии в ветвях раскидистых деревьев начинается утренняя симфония разнообразнейших птиц, сливающаяся с возьней обезьян. Чем южнее, тем раскидистее были деревья, гуще и разнообразнее растительность, свитая лианами в один живой организм.

Сегодня мы должны прибыть в Малякаль. Как мне рассказал Бэд, две недели назад в Малякаль велись боевые действия с повстанцами, теперь же повстанцы орудуют в окрестных джунглях, а в городе спокойно. Сейчас в городе введено военное положение. Также он сказал, что я первый белый человек со времен начала войны, приехавший в этот город. И не просто приехавший, а приехавший гидростопом и по собственному желанию.
- Ты шпионка.
- Я путешественник, - пытаюсь возразить видя, что он мне не верит.
- Если бы ты была путешественником, повстанцы бы давно отрезали тебе голову.
- Но я их не встречала ни разу.
- Не может быть. Они повсюду, кроме городов.

Пока все неприятности на пути отнюдь не от повстанцев, а от тех, кто должен меня от них защищать. Будет ли мне в Малякаль "спокойно"?

К нам подходит Арчи и показывает на что-то вдали. "Малякаль" - подмигивает он мне. Они с Бэдом долго и бурно о чем-то разговаривают. Через минуту я действительно вижу выплывающие из зелени очертания города. К счастью, после разговора Бэд куда-то свалил и я, пользуясь случаем, фотографирую "запретный город" (как ни странно, фотоаппарат у меня так и не конфисковали), хотя с виду город ничем непримечательный.

И вот корабль подруливает к причалу, точнее к месту, где он наверное должен быть. "Разбомбили, что ли?" - недоумеваю я. Спрашиваю у Бэда, где же причал. Он многозначительно пожимает плечами. "Наверное, военная тайна", - думаю я.

На главную